Бородино. Кому из соотечественников наших неведомо это слово? Почти два столетия назад возле села Бородино решалась судьба России. 26 августа 1812 года русская армия сразилась здесь с непобедимым войском императора Наполеона. Эта битва, по словам фельдмаршала Михаила Кутузова, «была самой кровопролитнейшей из всех известных в новейшие времена».

Почти весь предшествующий век Россия, да и вся Европа, с подобострастием взирали на горделивую Францию. Восемнадцатый век, названный в истории «французским», — век преклонения перед западной философией, литературой, культурой. В знатных домах и гостиных разучились говорить по-русски — всюду звучала галльская речь.

Однако в жестокий час испытаний народ российский смахнул с очей очарование Западом. Десятки, сотни тысяч героев прославила священная Отечественная война 1812 года.

Бородинский бой начался в 6 утра. А закончился, когда солнце медленно катилось за горизонт. За целый день французы ни на шаг не продвинулись к Москве. Никогда потери наполеоновской армии не были столь чувствительными. 50 тысяч гвардейцев, 1600 офицеров, 47 генералов навсегда остались лежать в подмосковном поле.

Но и наша армия, уничтожив половину французского войска, дорого заплатила за свободу Отечества — погибло 38 тысяч солдат, 1500 офицеров, 29 генералов...

Битва при Бородино стала началом легендарной победы над Наполеоном и его пятисоттысячной армией. Не пройдет с тех пор и двух месяцев, как французские войска начнут бесславное отступление по старой Смоленской дороге.

Русские воины снова оказались сильнее иноземных врагов. Слава героям и вечная им память! На Бородинском поле десятки монументов, увенчанных державным орлом, хранят память о верных сынах Отечества. НО главным памятником стал женский Спасо-Бородинский монастырь, основанный игуменьей Марией (Тучковой). В его храмах непрестанно поминаются в молитвах христолюбивые воины, «за Веру, Царя и Отечество живот свой положившие».

Там, где ныне за красной кирпичной оградой возвышается женская обитель, бой в августе 1812 года был особенно жестоким. Левый фланг русской армии, расположенный на Семеновских высотах, защищали воины генерала Багратиона. Французы, неся огромные потери, уже начали брать верх, и в этот момент на подмогу нашим ринулись войска пехотной дивизии генерала Коновницына.

Свистели ядра, дым обволакивал поле сражения, хрипели кони и стонали раненые. Была минута, когда шедшее на помощь войскам Багратиона подкрепление остановилось. Под градом вражеских снарядов и пуль лишь отчаянные смельчаки могли продолжать наступление.

— Ребята, вперед! — что есть силы закричал генерал-майор Ревельского пехотного полка Александр Тучков.

Но никто не последовал за своим командиром.

— Вы стоите?! — удивился генерал. — Я один пойду!

Схватив знамя, он кинулся вперед. И вот тогда, презирая смерть, с криками «ура!» и обнаженными штыками ринулись воины за храбрым генералом в атаку и заняли высоту. 

Овдовевшей Маргарите Михайловне Тучковой не удалось найти на Семеновских высотах тело любимого мужа. Свинцовый ливень, шипящие бомбы и ядра разорвали на части ее дорогого Александра Алексеевича Спустя два месяца после Бородинской битвы в сумерках при свете масляного фонаря отыскала она среди тысячи непогребенных тел лишь палец с обручальным кольцом убитого мужа

На месте его гибели безутешная вдова построила деревянную часовню. А в 1820 году вместо часовни уже поднялась к небу каменная церковь, сложенная в честь Нерукотворного Образа Спасителя — полковой иконы Ревельского пехотного полка. Маргарита Михайловна Тучкова ради строительства нового храма продала все фамильные драгоценности. Пожертвовал десять тысяч рублей на закладку первого камня и государь-император Александр I.

Тот, кто бывал в Спасо-Бородинском монастыре, непременно запомнил приземистый, украшенный колоннами храм, ставший не только памятником героям Бородинской битвы, но и памятником любви и верности русских женщин своим мужьям — защитникам Отечества. В лепных украшениях фасада и внутренних росписях сохранились изображения воинских доспехов, оружия, знамен.

Возле входа в храм застыли две погребальные урны. На них начертаны слова молитвы: «Твоя от Твоих, Тебе приносяще о всех и за вся...» Погибшие на Бородинском поле принесли на священный алтарь Отечества самое дорогое, что имели, — жизнь.

В новоосвященную церковь, служба в которой проводилась по поминальным дням, Маргарита Тучкова собственноручно внесла Нерукотворный Образ Спасителя и поместила его над правым клиросом. Известно, что икона эта вскоре прославилась в окрестных селениях как чудотворная.

Вдова генерала забыла о шумных балах и светских гостиных, посвятив себя воспи¬танию единственного сына Николеньки. Из родного тульского имения матушка с сыном часто отправлялись в паломнические путе¬шествия. Особенно любили они молиться в Троицкой Лавре у святых мощей преподобного Сергия.

А когда Маргарита Тучкова приезжала с Николенькой в Бородино, то всякий раз останавливалась в невысоком бревенчатом доме, что сохранился и до наших дней в пятидесяти метрах к западу от Спасского храма.

Шел 1826 год. К тому времени новый государь — Николай Павлович — возглавил великую Российскую империю. А в семье Тучковых — опять беда. На руках вдовы неожиданно умер пятнадцатилетний Николенька — единственная радость и утешение. Что ж, видно, не суждено было ей наслаждаться земным счастьем...

В склепе под Спасским храмом вдова погребла сына. На могильной плите Николеньки запечатлены слова пророка Исайи: «Се аз, Господи, и чадо, еже ми дал еси!»

Спасский храм превратился в семейную усыпальницу Тучковых. Слева от Царских врат — белокаменный крест, символизирующий место упокоения генерала Тучкова. А весной 1852 года здесь похоронят саму Маргариту Михайловну — игуменью Марию.

Удивительно, что таинственное извеще¬ние о будущем иноческом служении Марга¬рита Михайловна получила еще в 1811 году. Вот как она сама об этом рассказывала: «Я была вполне счастлива в семейной жизни, когда однажды мне приснилось, за год до гибели мужа, будто отец мой при¬носит в спальню моего сына-младенца и говорит: «Вот все, что тебе осталось!» — Ив то же время мне послышался тайный голос: "Участь твоя решится в Бородине!"»

Сон оказался вещим 1 сентября 1812 го¬да отец Маргариты Тучковой вошел в ее спальню с годовалым внуком на руках и произнес уже знакомые слова: «Маргарита, сбереги себя для сына! Вот все, что осталось тебе от твоего Александра! Муж твой пал в полях Бородина!»

Кто же утешил в горький час душу Маргариты Михайловны и помог исполнить то, к чему призывал ее Господь? Добрый пастырь Христов — святитель Филарет Московский, ставший в скором времени духовным наставником игуменьи Марии.

«Есть благий и благодетельный чин в делах Судеб Господних, — писал ей в письмах митрополит, — по которому Бог, при¬зывая Вас к любви небесной, постепенно взял у Вас предметы земной, хотя и непорочной любви... Теперь Ваше чадо и Ваша подруга — Спасская обитель».

4 июля 1836 года в Троицком соборе Троице-Сергиевой Лавры Маргарита Тучкова приняла иноческое пострижение из рук  святителя Филарета. А спустя еще четыре года матушку Марию назначили игуменьей Спасо-Бородинского монастыря.

Добрая слава о монастыре, где иноческие правила согласовывались с древними монашескими уставами, разлетелась по всей России. Многие девицы и вдовы искали за его стенами молитвы и утешения, и «процвела пустыня, яко крин».

Щедрым благотворителем Спасо-Бородинской обители оказался император Николай I, пожертвовавший деньги на строительство крепостных стен, одноярусной колокольни, келий с трапезной и теплой церковью во имя святого праведного Филарета Милостивого, небесного покровителя святителя Филарета. Но главным жертвователем монастыря была игуменья Мария. Благочестивая настоятельница подарила своим тульским крестьянам вольную и их плату за аренду земли вносила в общую казну. Всю причитающуюся ей генеральскую пенсию матушка Мария также отдавала обители, укладом духовной и трудовой жизни  напоминающей древние палестинские монастыри.

Ближайшие селения от монастыря — на почтительном расстоянии. Безмолвное поле-море, поле-кладбище, изредка оглашаемое голосами монастырских колоколов, расстелилось вокруг. Даже в пасхальные дни радостный и одинокий колокольный перезвон тонет в молчаливой грусти русского поля.

Основные цвета в монастыре — красный и зеленый. Из красного кирпича выстроены у северной стены церковь Усекновения главы святого Иоанна Предтечи, крепостная ограда, вдоль которой разместились келейные корпуса и музейные экспозиции... Из красного кирпича сложен величественный храм в честь Владимирской иконы, увенчанный пятью зелеными куполами. Красно-зеленый цвет выбран не случайно. Русское воинство еще со времен императора Петра I облачилось в форму красно-зеленого цвета.

С 1851 по 1859 год строился Владимирский собор. Бородинская битва пришлась как раз на тот день, когда Москва в далеком 1395 году спаслась от нашествия Тамерлана благодаря заступничеству Пресвятой Богородицы, чудотворной иконе Ее Владимирской. Деньги на постройку храма, воз¬веденного по плану Константинопольского собора Святой Софии, собирали по всей России.

...В храме служится вечерня. На правом клиросе чистыми, ангельскими голосами славословят воскресшего Христа три послушницы. Другие сестры, перебирая четки в руках, молятся в глубине храма за  белоснежными колоннами, поделившими собор на три части.

Справа от Царских врат под стеклом хранится чудотворный образ Божией Матери. Слева — икона праведной Рахили.

Преподобная Рахиль (Мария Короткова) — старица Спасо-Бородинского монастыря, причисленная в 1996 году к лику святых Московской епархии, — родилась в 1833 году в богатой купеческой семье. В Киево-Печерской Лавре набожной девочке явился преподобный Феодосии, благословивший ее принять иночество. Семь лет юная Мария была послушницей в Смоленском Вознесенском монастыре, затем странствовала около одиннадцати лет, побывала во многих монастырях, встречаясь с прославленными старцами и подвижниками. В 1867 году поступила в Серпуховскую Введенскую обитель, приняла монашеский постриг, а в 1880 году ее перевели в монастырь на Бородинском поле.

В глубокой старости преподобная Рахиль, чье имя означает «агница», приняла схиму, а в 1923 году игуменья монастыря Ангелина благословила ее на подвиг старчества. И тогда с утра до позднего вечера к доброй и прозорливой матушке в небольшую бревенчатую келейку потянулись за советом и духовной поддержкой люди.

Пока теплилась лампада в келье преподобной Рахили, большевики не решались закрыть монастырь. И только после кончины матушки, случившейся 27 сентября 1928 года, Спасо-Бородинская обитель оказалась под замком.

Около ста монахинь во главе с игуменьей Лидией (Сахаровой) покинули святую обитель, поселившись в соседней деревне Семеновское в домах сердобольных крестьян. Вскоре многих инокинь сослали в далекие земли на верную гибель.

Новые хозяева не уберегли монастырь от страшного пожара, полыхавшего в стенах монастыря три дня. Безбожники разбили мемориальные доски с именами героев Бородинской битвы, разграбили кладбище, надругались над могилами игуменьи Марии и Николеньки Тучкова...

Святая обитель «исчезла» с карты Боро¬динского поля. Молчали о ней путеводители, словно ее никогда и не было. В стенах бывшего монастыря разместились школа, турбаза, машинно-тракторная станция. Ступени храмов зарастали травой. Погасла неугасимая бородинская лампада за воинов-героев.

Пострадал монастырь и во время жестоких боев Великой Отечественной войны. В период оккупации фашисты устроили здесь концлагерь.

Но настало время «собирать камни». Еще в семидесятых годах XX века по инициативе Бородинского военно-исторического музея начались в монастыре восстановительные работы. А 16 августа 1992 года во Владимирском соборе впервые за 63 года совершилась Божественная литургия.

Смиренные насельницы, как прежде, неусыпно поминают в своих молитвах российских воинов, трудятся в рукодельной, живописной, пошивочной мастерских, на кухне и скотном дворе, в просфорне и пекарне. Они проводят занятия по Закону Божию в воскресной школе, опекают умственно отсталых детей из Уваровского дома-интерната...

В темном стекле монастырского пруда отражаются стройные тополя и березы. Ласковому закатному солнцу подставляют дерева трепещущие на ветру руки, словно позабыв о том, что беда на Бородинское поле всегда торопилась с запада.

И только монастырь, стоящий как часовой среди памятных обелисков в бескрайнем поле, не позабыл ничего. Память о минувших годах и жаркая молитва о воинстве русском сберегут Отечество от новых нашествий иноплеменных. Потому как, кроме Церкви Христовой, армии и флота, нет у нашей страны союзников.