Гренада и Гренадер. 

Войны не меняются, меняются лишь солдаты…

Гренада, Гренада, Гренада, Грена…

            …Да! К сожалению, любая, даже самая пустая песня в конце концов смертна (в золу уходит все, кроме рукописей), что уж говорить о песнях хороших?! Так уж принято на нашей Земле: у всего дорогого по цене нескончаемо долгий период эксплуатации, а у всего дорого нашим душам скор хранения сгорает моментально. То же и в песнях…

Но хуже всего то, что песня бывает внезапно смертна – пробитое лигой трезвучие сползет до земли, аккорд оставит седло, а над трупом тоники склонится пустая луна флажолета. И в этом весь фокус: в прямой зависимости между исполнителем и исполняемым, между тем, что написано, и тем, что на самом деле мы хотим сказать… а также в том, что на месте старых анахронизмов, метонимий и диезов всегда проявятся новые окказионализмы, синекдохи и бемоли!

Мы вольны думать, что угодно, как и когда угодно. Но для хорошей мечты очень правильно найти нечто дерзкое, таинственное и чересчур непонятное. Тогда все значение уйдет на второй план, оставив то единственное, нужное и бесконечное – образ! а вместо волнистого и изогнутого, словно спина черного испанского кота, кусочка католической земли в несколько тысяч акров появится идея! И идея эта будет столь же обворожительной и столь же прелестной, как и смуглое тело молодой мадридской танцовщицы!

Здорово! Даже не по себе становится. И так завидно, что у кого-то есть целая идея, а у тебя даже черного кота нет! Есть кошка, белая, глупая и совсем не аккуратная. Словом, прямо как дорога в деревне: жирная, непонятная и ни капли не элегантная. А здесь Гренада – романтика, экзотика.

А все-таки интересно, что же это такое Гренада… Какая она есть и зачем о ней, о загадочной и далекой, непонятной поет приятель-хохол!?.

            Может так надо: ему сказали, он и спел? Тогда почему именно Гренада?

Кусок земли в несколько тысяч акров. Кусок волнистый, изрубленный и изогнутый, словно тело черного испанского кота или молодой мадридской танцовщицы?! Жаркий кусок. Терпкий. Чужой. Чем же ты, о, далекий заморский край! пленил красноармейца? Неужто страна конкистадоров важнее страны коммунистов, а тореро важнее чекиста!?.

И да, и нет! Нет, потому что воюют, как правило, за кого-то, за других людей. Да, потому что в каждом правиле есть исключение. И  мне страшно. Ибо  «вместе со всеми он скажет «да», и вместе со всеми «нет», принимая для себя, что «счастье не в том, что один за всех, а в том, что все как один». И вот уже новая песня складывается на новый лад в новом строю…

Эх! Гренада… милый русскому сердцу кусочек католической земли, брошенный в Испанской провинции, как грязная линза в тень; кусочек, временем приколотый к холмам вдалеке от Средиземного моря, словно какой-нибудь учебник всемирной истории, старый и пыльный, выцветший под кипятком солнечных лучей много лет назад, что нынче подпирает сервант.

Такая песня, песня о Гренаде, живет, как идея, символ наших надеж, чаяний и желаний (мы сами выбираем, каких именно). Но, как уже было сказано, хуже всего то, что песня бывает внезапно смертна – пробитое лигой трезвучие сползет до земли, аккорд оставит седло, а над трупом тоники склонится пустая луна флажолета…. «отряд не заметит потери бойца, и «Яблочко» -песню споет до конца»… А в конце, за спиной последнего в строю, кто-то тихо-тихо и совсем без силы выдохнет: «Гренада, Гренада, Гренада, Грена…»

Да! К сожалению, любая, даже самая пустая песня в конце концов смертна (в золу уходит все, кроме рукописей), что уж говорить о песнях хороших?! Волнует другое: как бы в седле подольше усидеть!?.