Современный осетинский язык сложился в результате внесения языка ираноязычных аланов, ушедших от нашествий татаро-монголов и Тамерлана c предгорий Северного Кавказа в горы Центрального Кавказа, в среду проживавшего в этом районе аборигенного населения (говорившего, предположительно, на языке или нескольких языках кавказской группы).

Ещё первыми русскими и европейскими исследователями и путешественниками, посетившими Кавказ, было замечено явное отличие осетинского языка от языков соседних (кавказских и тюркских) народов. Долгое время вопрос о происхождении осетинского языка был дискуссионным и выдвигались самые разные гипотезы.

Известный европейский ученый и путешественник академик И. А. Гюльденштедт, побывав на Кавказе в 1770 и 1773 годах, выдвинул гипотезу происхождения осетин от древних половцев. Некоторые осетинские имена показались ему схожими с половецкими.

Позднее, в первой половине XIX века, другой учёный-путешественник, Гакстгаузен, предположил германское происхождение осетин. Он исходил из совпадения отдельных осетинских слов с немецкими, а также из общности у этих народов ряда предметов культуры и быта. Учёный полагал, что осетины являются сохранившимися на Кавказе остатками готов и других германских племен, разбитых гуннами.

Несколько позже с третьей гипотезой становления осетин выступил известный европейский путешественник и этнолог Пфафф — по его мнению осетины имели смешанное иранско-семитское происхождение. Исходя из сходства некоторых осетинских и еврейских обычаев, а также внешности многих горцев с евреями, Пфафф утверждал, что осетины представляют собой результат смешения семитов с иранцами.

Однако позднее была доказана неправильность этих трёх гипотез и приняты они не были.

В первой половине XIX века знаменитый европейский путешественник Юлиус Клапрот высказал гипотезу иранского происхождения осетин. Вслед за ним, в середине того же столетия, российский академик финского происхождения Андреас Шёгрен на обширном языковом материале доказал раз и навсегда правильность этой точки зрения. В конце XIX века результаты, полученные Шёгреном, были подтверждены и дополнены исследованиями Всеволода Миллера.

Долгая изоляция (осетины несколько веков были единственным индоевропейским народом в регионе) привела к тому, что осетинский язык обогатился необычными для индоевропейских языков явлениями в фонологии (абруптивные «смычно-гортанные» согласные), в морфологии (развитая агглютинативная падежная система), в лексике (слова с затемнённой этимологией, семантические параллели и явные заимствования из адыгских, нахско-дагестанских и картвельских языков) и синтаксисе (групповая флексия, система послелогов вместо индоевропейской системы предлогов, безаккузативная парадигма склонения)