Идея жизни — идея русской литературы. Глубочайшее, острейшее чувство жизни пронизывает все великие произведения русской литературы. Какими бы разными художниками ни были Гоголь и Лермонтов, Толстой и Достоевский, Чехов и Бунин, оно всегда ощутимо в их образах как всеобъемлющая кардинальная идея. Вспомним Наташу Ростову, “клейкие листочки” Ивана Карамазова. Именно так: “Жизнь полюбить больше, чем смысл её”. Этим завораживала русская литература весь мир. Андре Моруа писал: “...никто не подарит вам такого волшебного ощущения жизни, как русские писатели”.

Пожалуй, то был главный завет русской классики будущему — любовное внимание и уважение к живой жизни, к человеку, природе, миру в целом. Теперь мы, кажется, можем понять, наконец, что это был не только завет, но и пророческое предчувствие катаклизмов XX столетия, предчувствие грядущих испытаний, которым подвергнутся человек и природа. Мировые войны, социальные революции, междоусобицы, военные диктатуры и деспотические режимы резко обесценили жизнь, истощили её ресурсы, обескровили и обездушили её, поставив на последнюю грань, за которой — бездна! Вот почему романы А.Платонова, Е.Замятина, В.Гроссмана и Б.Пастернака объединены острейшим переживанием живой жизни. Особенно ярко выражена идея жизни в романе Б.Пастернака «Доктор Живаго», о котором сегодня пойдёт речь.